Глава 10. Дети-актёры.
Впервые я это поняла, пережив час позора, когда меня вызвали в детский сад, который посещала Маша, и попросили покупать ей иногда сладости и йогурты.
Глава 10. Дети-актёры.
Впервые я это поняла, пережив час позора, когда меня вызвали в детский сад, который посещала Маша, и попросили покупать ей иногда сладости и йогурты. Оказалось, моя дочь 2,5 лет рассказала со слезами (размером с крупный жемчуг), что живётся ей тяжело с одной куклой. А что такое печенье и йогурт – она узнала только в любимом садике. На минутку, сад был платный. Маша – единственная дочь и внучка, по которой все сходили с ума и дико баловали. На следующий день все дети принесли ей по пачке печенья, а маме было долго стыдно. Но стыдно почему? Конечно, «материнская корона» мешала. Я сама в тот момент верила, что я – плохая мать. Что я делаю что-то не так. Я быть актёром – лишь часть детского развития, потому как мышление образное. Потом она выбегала на даче на улицу и кричала, подбегая к прохожим: «Пусть они не бьют меня сегодня, хотя бы один день!» А мы просто хотели уши почистить. С Глашей было проще, а вот Степа, даже не умея говорить, устраивал спектакли, глядя в зеркало на себя рыдающего. На рассказы Дуни о том, «как няня била головой об пол и стены» или «папа меня не кормил, все съел один», уже никто так бурно не реагирует. Мы привыкли и взрослеем вместе с детьми. А ваши этим славятся?
Впервые я это поняла, пережив час позора, когда меня вызвали в детский сад, который посещала Маша, и попросили покупать ей иногда сладости и йогурты.
Глава 10. Дети-актёры.
Впервые я это поняла, пережив час позора, когда меня вызвали в детский сад, который посещала Маша, и попросили покупать ей иногда сладости и йогурты. Оказалось, моя дочь 2,5 лет рассказала со слезами (размером с крупный жемчуг), что живётся ей тяжело с одной куклой. А что такое печенье и йогурт – она узнала только в любимом садике. На минутку, сад был платный. Маша – единственная дочь и внучка, по которой все сходили с ума и дико баловали. На следующий день все дети принесли ей по пачке печенья, а маме было долго стыдно. Но стыдно почему? Конечно, «материнская корона» мешала. Я сама в тот момент верила, что я – плохая мать. Что я делаю что-то не так. Я быть актёром – лишь часть детского развития, потому как мышление образное. Потом она выбегала на даче на улицу и кричала, подбегая к прохожим: «Пусть они не бьют меня сегодня, хотя бы один день!» А мы просто хотели уши почистить. С Глашей было проще, а вот Степа, даже не умея говорить, устраивал спектакли, глядя в зеркало на себя рыдающего. На рассказы Дуни о том, «как няня била головой об пол и стены» или «папа меня не кормил, все съел один», уже никто так бурно не реагирует. Мы привыкли и взрослеем вместе с детьми. А ваши этим славятся?